17.04.2011. 22 февраля ливийские дипломаты начали наперебой заявлять на ломаном английском о том, что Каддафи совершает «геноцид». Принимая во внимание их явные проблемы с английским, можно задаться вопросом, а знают ли они вообще, что означает слово «геноцид»?

Поскольку Ливия является арабско-мусульманской страной, и гражданская война идёт как раз таки между арабами-мусульманами, против кого именно Каддафи должен был совершить акт геноцида? Лучше всех под определение национального меньшинства подходят туареги, но они как раз и сражаются на стороне полковника! Если и можно говорить о каком-то геноциде, так это о геноциде туарегов, которым всенепременно займутся повстанцы, приди они к власти.


У либералов идеологический подход ко всему — и к войне в том числе. Их не волнует можно ли выиграть войну, их волнует нужно ли её выигрывать. Правильно или нет начинать войну. Если война идёт не за правое дело, она признаётся обречённой на поражение. Если же война идеологически обоснованна, её можно и нужно выиграть. Реальность обязана прогнуться под их идеологию. Так мы и пришли к 15 триллионам долларов дефицита, пытаясь «восстановить» экономику, и довосстанавливали её до состояния, когда люди вынуждены биться, чтобы прокормить семью, состояния, когда в результате демократической революции к власти приходят исламисты. Идеология либералов сталкивается с суровой реальностью и раз за разом рассыпается на куски.

С 1860-х годов, идеология Демократической партии провозглашала неприятие войн как таковых, однако именно эта партия имела склонность ввязываться в войну, не имея никакого представления, зачем она это делает. Джон Кеннеди и Линдон Джонсон залезли во Вьетнам, имея за плечами тысячу и одного советника, однако, прежде чем они успевали моргнуть глазом, там уже вовсю полыхали военные действия. Одухотворённые студенты, выступавшие в поддержку Кеннеди, делали всё возможное, чтобы выставить Никсона виновным, однако именно их президент начал эту войну. Война во Вьетнаме стала катастрофой по той простой причине, что у нас с самого начала не было ни целей, ни общей тактики. Мы не начинали эту войну — мы просто в неё вляпались.

После Второй Мировой, левые интеллектуалы выступили с новой идеей, согласно которой вооружённые силы должны следить за исполнением международного права. Вместо войн мы должны были осуществлять полицейские меры — довольно размытый термин, не так ли? Своего рода эвфемизм для слова «война», однако лишённый кристальной ясности последнего. Мы знаем как вести войны и применять силу для уничтожения вражеских сил. Но что представляют собой полицейские меры? Что является их целью? Подразумевается, что они направлены на сохранение мира. Не на то, чтобы победить противника, а на то, чтобы уподобить силы ООН патрульным полицейским, которые размахивают вооружёнными силами, словно полицейской дубинкой.

Вот почему мы проиграли войны в Ираке и Афганистане. Мы поставили целью не уничтожение «Оси зла», а превращение оккупированных стран в гавани мира и демократии. Чем размытей цели, тем сложнее их достичь.

Для Обамы Ливия была просто авантюрой — объявляя о начале военных действий из солнечной Бразилии, он игнорировал и Конгресс, и общественное мнение, пока они силой не заставили его прислушаться к своим словам. Война оказалась лишенной целей, наполненной внутренними противоречиями и путаницей. Военное руководство говорит одно, а политическое руководство — другое. Члены коалиции, состоящей из перепуганных европейцев и арабских лидеров, которые встревожены стремительно меняющимся миром, но не имеют представления о том, что с этим делать, не знают сами, чего хотят, и грызутся друг с другом. Теперь же Обама бежит от войны, которую сам и начал. А его ливийская авантюра служит прекрасным примером того, что происходит, когда либеральные лидеры начинают войну, не зная, как довести её до конца. Что мы знаем о том, чего не знаем о Ливии

Что мы знаем о том, чего не знаем о Ливии

Войну в Ливии вполне можно назвать самой дурацкой войной из всех, в которые мы ввязывались. Сам министр обороны признал, что в этой войне у нас нет национальных интересов, мы не знаем, на чьей стороне воюем и почему вообще мы сражаемся. Это война, о начале которой Белый Дом соизволил известить Конгресс и простых американцев только постфактум. Война, в которой мы участвуем словно бы по указке Англии, Франции, их нефтяных компаний и разношёрстной горстки ливийских повстанцев — от бывших сторонников режима Каддафи до головорезов из Аль-Каиды.

Даже неделю спустя, администрация всё ещё не могла составить стройную версию того, зачем мы участвуем в войне. По словам Обамы, он не стал ждать, пока мир заполнят фотографии ливийских массовых захоронений. Он также не стал дожидаться данных разведки, постановки задачи и одобрения Конгресса. Нам потребовалось десять лет на то, чтобы решиться свергнуть Саддама, а на принятие аналогичного решения Обаме не понадобилось и десяти дней.

Были ли какие-то предпосылки к геноциду и братским могилам? Едва ли. 22 февраля ливийские дипломаты начали наперебой заявлять на ломаном английском о том, что Каддафи совершает «геноцид». Принимая во внимание их явные проблемы с английским, можно задаться вопросом, а знают ли они вообще, что означает слово «геноцид»? Поскольку Ливия является арабско-мусульманской страной, и гражданская война идёт как раз таки между арабами-мусульманами, против кого именно Каддафи должен был совершить акт геноцида? Лучше всех под определение национального меньшинства подходят туареги, но они как раз и сражаются на стороне полковника! Если и можно говорить о каком-то геноциде, так это о геноциде туарегов, которым всенепременно займутся повстанцы, приди они к власти.

Но если Обама так боится новых фотографий братских могил, почему же он противился свержению Саддама Хусейна? Иракские массовые захоронения — это отнюдь не гипотетический образ. Любой желающий может посмотреть на эти фотографии. Тем не менее, Обама строил свою предвыборную кампанию на осуждении войны, в ходе которой были созданы вполне реальные братские могилы и в которой за десятилетия были исчерпаны все возможности урегулирования конфликта. Теперь же он без оглядки ринулся на войну якобы только из-за того, чтобы ему не пришлось смотреть на фотографии новых массовых захоронений.

И дело здесь не в том, что Обаму начинает подташнивать, когда он смотрит на братские могилы. Если бы дело было только в этом, мы бы уже давно вторглись в Северную Корею, Судан и те части Мексики, которыми заправляют наркокартели. Каддафи не делает ничего такого, чего бы не делала половина Ближнего Востока, и уж в отличие от нашего близкого союзника Турции, он не травит противников при помощи химического оружия. Мы вторглись в Ливию не из-за тамошней критической ситуации с правами человека, а потому что процесс принятия внешнеполитических решений в нашей стране скатился до полнейшей неразберихи.

Что это за война, если спустя неделю после её начала натовский военный начальник говорит, что мы, возможно, воюем на стороне Аль-Каиды. Нашего, на минуточку, основного противника в другой войне, о которой мы ненадолго забыли, только для того чтобы начать войну на другом фронте. Минимально необходимое условие для начала любой войны заключается в том, чтобы убедиться, что ты находишься с противником по разные стороны линии фронта. Важнее этого условия может быть только необходимость убедиться, что мы не целимся сами в себя. Война, на которой мы не можем в этом убедиться, это действительно очень, очень плохая война.

Впрочем, не переживайте. Хоть мы пока и не уверены в том, кто такие повстанцы, Обама уже предложил вооружить их. Во всяком случае, он не исключает такую возможность. Таким образом, у нас есть свобода действий — вот только разумных и законных опций у нас не осталось.

Плохо и то, что Соединённому Королевству пришлось срочно призывать инструкторов Королевских ВВС на фронт из нехватки пилотов для истребителей «Тайфун». Впрочем, дислоцироваться Еврофайтерам всё равно будет негде, т.к. последний авианосец был продан за бесценок, а флагман королевского флота уже был выставлен на продажу на военной версии Интернет-аукциона eBay. Если вы собираетесь начать войну как это сделал премьер-министр Дэвид Кэмерон, лучше бы предусмотреть все эти мелкие неувязки.

Но к войне подобной этой нельзя подготовиться, ведь это война, в которую оказываешься втянутым ненароком. Ошибочные суждения лидеров мировых держав привели к бомбардировкам Ливии. Для полноты картины не хватает только Питера Селлерса, который пытается покончить с собой. По мнению либералов, так и начинаются все войны — именно так они и навязали нам войну в Ливии.

Дэниэл Гринфилд

Об авторе: Дэниэл Гринфилд — известный американский блоггер и публицист.

Родился в Израиле, в данный момент живёт в Нью-Йорке. Ведёт еженедельную колонку под названием «Западный фронт» для сайта Israel National News, пишет для New York Sun, Jewish Press и FOX Nation.